Помощник хирурга - Страница 30

— Мы все чрезвычайно рады видеть вас на палубе, мэм, — сказал он, — и надеюсь, что будем каждый день иметь эту честь весь остаток пути, при благоприятной погоде. Не то, чтобы таких дней будет много, если удержится такой ветер: эти негодяи загнали нас так далеко на восток, что я не удивлюсь, заметив в среду Роколл.

Заметив, что название «Роколл» не произвело никакого впечатления, шкипер пояснил:

— Не удивлюсь, если мы совершим самый быстрый переход из всех известных, если не считать «Клайти» в девяносто четвёртом. А как нас будут рады видеть, мэм, с такими-то новостями, что мы везём. Честное слово, я просто смеялся в голос, когда услышал, что «Шэннон» захватил «Чезапик»!

Примечания:

Diligence – (анг.) осмотрительность, старательность. Пример удачно используемой игры слов автором – одной фразой подчёркивается роль капитана-владельца судна и даётся характеристика его манере управления. [?]

Выражение «идти бабочкой» или «поставить паруса бабочкой» употребляется в том случае, когда парусное судно, идя фордевинд, так поставит свои паруса, что фок будет на одном галсе, а грот на другом. При этом одномачтовые суда выносят кливер или косой фок, а трехмачтовые — убирают бизань. [?]

«Насвистывать псалмы с гакаборта» (whistling psalms to the taffrail) – морская пословица.

Давать добрый совет, которому не собираются следовать. [?]

Peccavi — буквально: »я согрешил», признание вины (лат.). [?]Прозвище канадцев, особенно из Новой Шотландии (намёк на суровый климат). [?]

Глава 4

Заменив наконец стеньгу, «Дилидженс» шёл на зюйд-ост с таким свежим ветром, о котором любой моряк может только мечтать. Он заходил с правой раковины, часто приносил дождь, но всегда был устойчив, силён и постоянен как пассат, не ослабевая день ото дня. Хотя, строго говоря, это был брамсельный ветер, мистер Далглиш, почуяв малейшее ослабление, ставил и бом-брамсели, так как был полон решимости не упустить ни единого порыва. Несмотря на то, что на Банках пришлось полежать в дрейфе, переход имел все шансы стать чрезвычайно стремительным — приватиры заставили пакетбот продвинуться на ост далеко и с приличной скоростью. Капитан был абсолютно уверен, что «Дилидженс» намного опередил не слишком ходкую «Нова Скотию» на её южном маршруте, и что прибыть домой первыми есть все шансы. Как и каждому человеку на борту, ему не терпелось поделиться новостями.

Ветер держался. Далглиш гнул свою линию. Пакетбот проходил по лагу 269 морских миль от одного полудня до следующего. На семнадцатый день после отправки из Галифакса бросили лот. У входа в Канал капитан поделился новостями с возвращающимся домой «гвинейцем» — проходя с наветра, он во всю глотку прокричал сквозь налетевший с запада и стеной льющий дождь, что «Шэннон» захватил «Чезапик», и оставил «гвинейца»

в диком, безумном веселье. Потом поделился вестями с корнуоллскими ловцами сардин и лоцманским ботом у Додмана, с фрегатом около Эддистона и еще несколькими кораблями, в основном уходящими в плавание.

Так что обсуждение новостей, если они вообще достигли берегов Англии, должно было ограничиться юго-западной оконечностью этого туманного острова. В любом случае, «Дилидженс», мчавшийся по Каналу в последнем рывке до Портсмута с завывающим зюйд-вестом и приливом, несомненно должен был их опередить. Не тут-то было. Бриг подходил к порту с поднятым сигналом о наличии на борту рапортов — Хаслар на скуле правого борта, замок Саутси на правом траверзе, — когда навстречу вышел комендантский катер с вальковыми вёслами, на которые налегали изо всех сил.

– Это правда? – прокричал адъютант коменданта.

— Так точно, — ответил Хэмфри, с рапортом за пазухой и уже лишь одной ногой стоящий на палубе.

Катер подошёл к борту, он прыгнул, с порывом ветра потерял шляпу, неуклюже приземлился, и под дружные раскаты смеха умчался к запряжённому четвёркой экипажу, который как можно скорее должен был доставить его в Адмиралтейство. Экипаж поспешно украсили ветвями дуба — лавровые листья за неимением надобности были в дефиците с начала войны с Америкой.

Несмотря на то, что новости стали известны, пакетбот швартовался с ощущением звенящего напряжения: подтвердившиеся слухи скорее усилили вожделение и разожгли неистовое желание оценить каждую деталь. Пассажирам пришлось вытерпеть череду нетерпеливых вопросов офицеров таможни, если не настоящий допрос. Наконец ступив наземлю, они попали в толпу, умоляющую раскрыть все детали. Улицы были забиты людьми. Работа остановилась, весь Портсмут высыпал на улицы. На Коммон-Хард матросы в увольнении и портовые рабочие уже нагромождали кучу для огромного костра.

Лавочники и их помощники протискивались сквозь толпу, подтаскивая пустые ящики, бочки и всякие странные вещи вроде трёхногого дивана или двуколки с одним колесом, водружая их на самую вершину. Изо всех трактиров доносились одобрительные возгласы, как будто до Портсмута дошла весть большом сражении флотов. Победоносном сражении.

Это, естественно, показывало степень чрезвычайного смятения в стране, болезненного изумления, разочарования и возмущения из-за серии одержанных американцами побед, а также служило, отчасти, выражением любви к Королевскому Флоту. Пусть так, но Джек находил подобное чрезмерным. С одной стороны, ситуация вынуждала его следовать нудному ряду формальностей, которыми предстояло заняться, прежде чем стать себе хозяином: он сгорал от нетерпения и любви в ожидании встречи с женой, жаждал оказаться в собственном доме, повидать детей и посмотреть на лошадей, а эти затруднения несколько омрачали то счастье, которым он жил. Дух противоречия не был значительной частью его натуры, но он всё же проявился, когда Джек, пробиваясь сквозь толпу, направлялся к канцелярии коменданта порта: матросы могли орать во всю глотку сколько угодно, ведь они знали цену подобной победы, но торжествующие гражданские совсем не трогали его, как и их возгласы: «Янки — мы бьём их снова и снова». Проходя мимо «Синих столбов», он из-за группы юных девиц оказался вынужден сойти на обочину, где лицом к лицу столкнулся с ростовщиком по имени Эбс, неприятным знакомым своих юных лет, когда мичману Обри и заложить-то было нечего. Эбс вовсе не изменился. Всё те же отвисшие щёки, похожие на покрытые волосами батские котлеты, тот же нос картошкой. Разве что щёки и нос теперь приобрели неестественный фиолетовый цвет. Он узнал старого клиента и тут же завопил: